Приборный поиск — обзор

В условиях современной реальности такое увлечение, как приборный поиск — крайне убыточное хобби. Те люди, кто продолжает быть искренне уверенным, что копатели много зарабатывают на продаже находок, от того и постоянно лезут в поле – очень сильно заблуждаются. Так было давно, лет 15-20 назад. Когда копатели занимались поиском старинных поселений на высоком профессиональном уровне, с хорошей технической базой и при помощи официальных археологов. Последнее неоднократно заявляли сами археологи в многочисленных публикациях для СМИ. Сейчас почти исключительно занимаются приборным поиском для души, при этом основными катализаторами такого увлечения являются любознательность и интерес к реальной истории своей страны. Но материально это увлечение весьма убыточное.

И вот тогда возникает вполне себе резонный вопрос. Если это убыточно, то почему же любителей приборного поиска с каждым годом становится всё больше и больше? Наверное потому, что любители приборного поиска это те люди, которым интересна история своей страны, история того или иного края, района, села, деревни. Строго говоря, копатели – это вообще последние и единственные, кто собирает фольклор и истории среди стариков многочисленных, массово вымирающих деревень России…

Любители приборного поиска – это люди, которые впервые за десятки, а то и вовсе за сто лет, в архивах запрашивают конкретные исторические документы. Это люди, которые готовы проходить в день десятки километров ради интереса изредка найти какую-нибудь избу в лесу, историю о которой рассказал старый дед в той же самой вымирающей деревне. Всё это ради эмоций, находки здесь вторичны, и если вдруг государство захочет получать данные находки (на возмездной или безвозмездной основе), а равно информацию о месте их обнаружения, многие, даже очень многие копатели пойдут с большим желанием на сотрудничество.

При такой на первый взгляд, оптимистической ситуации, возникает совершенно естественный вопрос – а что же учёные, археологи, историки, почему они относятся к неизвестной истории страны, мягко говоря, прохладно? Ведь прежде всего это их «вотчина», как профессионалов. Можно, конечно, списать всё традиционно на нашу «непростую ситуацию в экономике», на отсутствие финансирования исторических и археологических институтов, на нехватку квалифицированных кадров и так далее. Но ведь дело-то по сути в другом, в самих людях, которые сейчас идут в науку.

Если раньше учёными становились исключительно по призванию, в науку шли для изучения ранее неизведанного в чём бы то ни было, хотели быть первопроходцами, просто «быть», то сейчас почти исключительно (к счастью «почти») в науку идут из соображений перспективности той или иной её области, причём, перспективности личной и материально-выгодной для себя. Собственно, таким будущим «учёным» на науку, как таковую, тривиально наплевать. А если какая-то область науки не есть перспективная в плане роста материального, социального положения в обществе, то об эту область науки «будущие учёные» ещё и ноги вытрут с удовольствием. Проще говоря, современные «учёные» активно превращают науку, как таковую, в обычную «дойную корову» для своего материального благополучия. К счастью, повторимся, не все. Ну, тут, какие учёные, такая и наука…

Ситуация усугубляется ещё тем, что многие «деятели от науки» пытаются поставить себя на одну «доску» с действительно талантливыми, настоящими учёными, сидя в мягком кресле кабинета. И им это вполне удаётся, правда, в ущерб самой науке, что нимало не смущает их.

Примечательно, что подобная ситуация наблюдается, как уж говорилось, во многих странах и независимо от отношения к науке конкретного государства. Есть такой всемирно известный писатель-фантаст Айзек Азимов, являющийся человеком более чем земным, несмотря на все его мировые шедевры научной фантастики. Сюжеты и наиболее интересные, показательные моменты для которых он заимствует, как ни необычно это звучит, не из своей головы, а из жизни, из окружающей реальности. И применительно к вышеизложенному как-то сразу вспомнился отрывок из трилогии «Фонд» (другое название «Основание», есть и ещё несколько в версиях переводов), который и предлагается вниманию читателей:

:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

Когда свет снова включили, лорд Дорвин сказал:

— Замечательно. Поистине замечательно. А вы, Хардин, случайно не увлекаетесь археологией?

— Что? — Хардин встрепенулся и прогнал обступившие его мысли. — Нет, милорд. Я бы о себе этого не сказал. Я учился на психолога, но в конце концов занялся политикой.

— Уверен, что учиться вам было интересно. А вот я, — он взял гигантскую понюшку табаку, — увлекаюсь археологией.

— Неужели?

— Его Светлость, — вмешался Пиренн, — обладает глубочайшими познаниями в этой области.

— Возможно, возможно, — самодовольно ответил Его Светлость, — я чертовски много занимался этой наукой. Всё о ней прочитал. Изучил все книги Джодуна, Обияси, Кромвиля, ну, в общем, все.

— Конечно, мне приходилось о них слышать, — ответил Хардин, — но я не прочитал из них ни строчки.

— Когда-нибудь вы прочитаете их, мой дорогой друг, и будете сполна за это вознаграждены. Я, например, убежден, что на Перифегию стоило приехать уже только для того, чтобы увидеть эту книгу Ламета. Даже в моей библиотеке ее нет. Кстати, доктор Пигенн, вы не забыли о своем обещании снять для меня копию еще до моего отъезда?

— Что вы, конечно нет.

— Книга Ламета, к вашему сведению, — с важным видом продолжал Канцлер, — содержит новые и чрезвычайно интересные сведения, расширяющие мои познания в области «вопроса о происхождении».

— Какого вопроса?

— «Вопроса о происхождении». Я имею в виду планету, на которой появились люди. Вы не можете не знать, что, по общему мнению, люди когда-то жили лишь в одной планетной системе.

— Мне это известно.

— Конечно, никто не знает, какая это система, и тайна эта затеряна во мгле веков. Одни ученые, однако, считают, что речь идет о Сириусе, другие настаивают на том, что это Альфа Центавра, или Соль, и 61-я Лебедя. Все они, видите ли, находятся в секторе Сириуса.

— А что пишет по этому поводу Ламет?

— Он идет совершенно по иному следу и старается доказать, что археологические находки, сделанные на третьей планете системы Арктура, свидетельствуют о том, что люди жили на ней задолго до того, как человек вышел в космос.

— И это означает, что человечество появилось на этой планете?

— Возможно. Мне нужно внимательно прочитать эту книгу и взвесить приведенные в ней доказательства, прежде чем я смогу дать утвердительный ответ. Нужно посмотреть, насколько заслуживают доверия приведенные в ней исследования.

Хардин немного помолчал.

— Когда Ламет написал эту книгу? — поинтересовался он затем.

— Я думаю, лет восемьсот тому назад. И, разумеется, книга в значительной степени основывается на трудах Глина, написанных еще раньше.

— Стоит ли тогда полагаться на него? Почему бы не отправиться на Арктур и не изучить самостоятельно оставшиеся там древности?

Лорд Дорвин сделал удивленное лицо и торопливо отщипнул понюшку табака.

— Но для чего, мой дорогой друг?

— Разумеется для того, чтобы получить сведения из первых рук.

— Но какой в этом смысл? Это означало бы ходить вокруг да около без всяких шансов получить содержательную информацию. Ведь у меня есть все книги великих археологов прошлого, мастеров своего дела. Я сравниваю их, подытоживаю расхождения, анализирую высказывания, противоречащие друг другу, решаю, кто из них, вероятно, прав, и прихожу к заключению. Это и есть научный метод. По крайней мере, — в его голосе зазвучали покровительственные нотки, — как я его понимаю. Верхом невежества было бы отправиться на Арктур и двигаться на ощупь там, где все изучено великими мэтрами археологии столь тщательно, что нам и не снилось.

Хардин вежливо пробормотал:

— Я понимаю.

::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

Вот перед вами довольно точный образ типичного современного учёного историка и археолога. К счастью, не в абсолютном количестве. Разница между  категориями, к примеру, «историк» и «современный историк», кроме указанной выше, в том что, памятуя опять же старый фильм «Спортлото-82» — «Одному бог дал талант, а другому машину». Аналогия хоть и довольно грубая, но тем не менее точная…

По сути, в настоящее время прямые обязанности историков и археологов приняли на себя добровольно, да и выполняют практически в полном объёме обыкновенные копатели и так называемые «диггеры». Разумеется, какую-то «копейку» с этого они имеют, дело-то достаточно затратное. Но по большому счёту, их затраты гораздо более значительны, нежели прибыль. Давайте посмотрим хотя бы без подробностей, весьма поверхностно. Итак, поехали…

Во-первых, стоимость уже «среднего-нормального» прибора поиска довольно высокая, не говоря даже о «среднем-хорошем» и более высокого класса оборудовании. Далее, все такие приборы имеют не только определённый рабочий ресурс, но также вполне определённый коэффициент надёжности, что естественно. Во-вторых, расходы на дорогу, на транспорт (личный в том числе, включая топливо и нормо-часы), чтобы добраться до интересующих мест. В-третьих, одежда и «обычные» инструменты тоже необходимы в таких вояжах и они не вечные. В четвёртых, запасы пищи никто не отменял, далеко не всегда в глухих местах можно закупиться в магазине, да и в этом случае опять же требуются определённые материальные затраты.

В-пятых, скажем грубо, но «подарки для туземцев» никто не отменял ещё со времён колониальных и по сей день. К тому же живём в эпоху развитого капитализьма. А это означает, что если «местный дедок» вежливо попросит «табачку» или «к чайку» чего в обмен на интересный рассказ, то часто игнорирование подобной просьбы, тем более пожилого человека, может свести на «нет» всю поездку. А ведь по факту обязательным залогом успеха в подобных исследованиях часто являются именно подобные задушевные беседы. И нашему «местному деду» будет тривиально плевать, кто перед ним стоит, простой парень или именитое светило науки – без душевного «подарка» задушевной откровенной беседы не будет, и в общем-то, это совершенно нормально. Закон равновесия никто не отменял…

В-шестых, и это самые большие и невосполнимые в принципе расходы – это время. Личное время, которое копатель тратит зачастую на то, чтобы проверить гипотезу, которую наука сочла «несущественной» для истории страны и народа. Время на саму поездку, на подготовку к ней, на пребывание, иногда длительное, в конечной точке поездки. Кто-то скажет, что «это личное дело, как распоряжаться своим временем», и в данном случае будет неправ. Да, дело-то личное и время личное, вот только оно расходуется на цели и задачи, в которых по итогу личного, личной выгоды намного меньше, чем пользы для науки, общества и страны в большинстве случаев. И ведь время – не восполняемые расходы, ничем и никогда не восполняемые…

Ну, и в-седьмых, категория расходов, похожая на время – личные силы и здоровье. Не секрет, что многие интересные места, мягко скажем, не очень благоприятствуют крепкому здоровью и сохранению сил. Испарения болот и прочих «водоёмов», гнус в большом разнообразии нашей любимой России во всех регионах без исключения, да и просто опасные, труднопроходимые места. Куда ни за какие коврижки не полезут «светила науки родной», потому как «не пристало профессорам и академикам по болотам и грязи лазать, не царское это дело», в мягком кресле кабинета здоровье целее будет. А ведь раньше даже заслуженные академики болот и грязи, лесов и гор не чурались, потому как были учёными, а не на должностях учёных. Впрочем, это уже лирика…

А теперь просто прикинем соотношение материальных доходов и расходов таких копателей, а по совместительству добровольных историков-археологов. И всё станет совсем прозрачным и понятным. Откровенно говоря, нужно быть одержимым этим делом, вплоть до «упоротости», чтобы заниматься им. Часто отдавая всё свободное время, а часто и в ущерб вниманию семье, и также часто в ущерб бюджету семьи. А многие ли из современных учёных на такое способны, не на словах (речи пламенные они толкать умеют, язык там хорошо подвешен), а на деле? Многие ли из них готовы вылезти из уютного кресла в кабинете ради прояснения загадки, которая не окупит их материальные затраты, не говоря уже об остальных категориях расходов? Единицы… и то из тех, кто и так «работает на земле»…

Ну да ладно, хватит уже грустного, поговорим немного о более приятном. Копатели, особенно их категория, что занимаются приборным поиском «для души и истории», обладают в большинстве случаев не просто отличной «чуйкой», а чувствуют саму природу. Можно сказать, воспринимают её знаки так, что последние являются для них едва ли не руководством к действию. За такое понимание природа отвечает им тем же – где других пропустит мимо, там копателю даст знак остановиться, и даже покажет, для чего он остановился, когда другие прошли мимо. Многие не поверят, но природа сама желает, чтобы люди знали свою историю, своё прошлое. Поскольку всё взаимосвязано, а без знания истинного прошлого сложно жить в настоящем, ну а будущее становится и вовсе туманным.

Справедливости ради следует заметить, что даже не имея развитой «чуйки», но при любви к природе и элементарном знании некоторых её особенностей, в частности, особенностей растительного мира природы, во многих случаях можно с достаточной точностью находить весьма интересные места. Например, зная или узнав от «дедов» и «бабок», особенно в деревнях, на каких местах растут преимущественно те или иные растения, травы и даже деревья, можно с достаточной точностью определить, где раньше были большие пожары, где наводнение заливало поселения, а где были ярмарки, мастерские, склады и жилые постройки. Точно также и в существующих деревнях и небольших городах по скоплениям растений можно достаточно точно найти места, где находились ныне разрушенные строения разного назначения.

Также для многих может показаться очень странным, но увлекающиеся приборным поиском относятся к природе с гораздо большим уважением, почтением и любовью, чем большинство остальных людей. Необходимо заметить, что везде и всегда были люди, независимо от рода занятий, увлечений, относящиеся к природе, очень мягко говоря, варварски и даже жестоко. Но это такой тип людей, никак не связанный ни с какой конкретной деятельностью, ни с каким родом занятий. Это браконьеры по своей глубинной сути, которые будут всегда вести себя в соответствии с указанной «жизненной ориентацией». В семье не без урода, а в стаде не без паршивой овцы… Откуда же такое, по большей части на редкость доброжелательное отношение таких людей к природе?

Ответ на поверхности, особенно если вспомнить «профиль» их деятельности. Когда человек занимается приборным поиском, то у него прежде всего вырабатываются такие качества, способности даже, как умение слышать даже самые тихие звуки, не обладая при этом музыкальным слухом. Просто слух становится чувствительным, но при этом в музыкальном смысле про человека можно сказать, что ему «медведь на ухо наступил». Дело в том, что рецепторы слуха расположены не только в ушах, при постоянном нахождении на природе они получают отличную «тренировку». О таком человеке иногда говорят – «он буквально кожей слышит», что недалеко от истины.

Далее, «поисковик» довольно быстро вырабатывает и такие нужные качества, как внимательность к любым мелочам, периферическое зрение, в довесок повышенную чувствительность различения смежных цветовых оттенков. Ведь когда на земле или в воде, да в обычной грязи, попадается пролежавший много лет предмет, покрытый и самой землёй, и налётом — увидеть его довольно сложно. Вернее, сложно отличить от обычных комков земли и грязи. Ну и разумеется, приборный поиск развивает у своего поклонника отличную концентрацию внимания. Рассеянность здесь злейший враг, да и в повседневной жизни тоже.

А теперь смотрим – обладающий указанными качествами в их развитом состоянии неосознанно видит в окружающей его природе такие мелкие детали, которые можно увидеть разве что в старых учебниках да в профильных энциклопедиях, особенно по жизни насекомых. Капли на листьях и цветах, играющие на солнце, переливы тонов и жизнь самых мелких представителей животного мира природы – всё это начинает восприниматься, как само собой разумеющееся, зачастую вызывая самые чистые и искренние эмоции. А вместе с ними приходит совсем иное осознание природы, её красоты и многообразия, желание просто наблюдать не вмешиваясь, оберегая эту едва заметную жизнь от самих себя. Говорить об этом можно бесконечно долго, но это уведёт нас от основной темы разговора, а потому оставим поэтическое описание природы на будущее.

Заметим, что всё вышесказанное в значительной степени изменяет отношение к природе, а иногда даже и «создаёт» его заново. А кроме того, ненавязчиво приучает относиться к природе не с популярной ранее позиции «человек – царь природы», но с позиции единственно правильной и разумной независимо от времени и эпохи, а именно – «человек – часть природы». И никак иначе. Разумеется, как говорилось – «в стаде не без паршивой овцы». От этой категории людей никуда и никогда не уйти и не избавиться. Это же в полной мере касается и той части поклонников приборного поиска, для которых он является исключительно средством обогащения. И которые проявляют по причине выбранной направленности зачастую «чудеса» бездушия и жестокости. Как по отношению к природе, так и по отношению к другим людям.

Такие категории людей часто вызывают зависть и желание подражать им, особенно со стороны новичков, но только поначалу. На втором этапе наступает осторожный нейтралитет в желании «стать таким же», потому что подобные одержимые наживой люди сметают всё на своём пути, буквально «идут по головам», не разбирая своих и чужих. Попутно часто проявляя редкую жестокость по отношению, как минимум, к природе. На последнем этапе нейтральное отношение уступает место отношению, так мягко скажем, неприязненному. Прежде всего потому, что далеко не каждый поисковик, выбравший в приборном поиске стезю кладоискательства, или средство личного обогащения, способен во всех смыслах сохранить «человеческий облик»…

Думается, что можно провести аналогию между «приборным кладоискательством» и шоу-бизнесом. Для достижения успеха в обеих «сферах деятельности» необходимо обладать практически одинаковыми качествами с точностью до запятой. Различие же между ними прежде всего в (по большей части) законности шоу-бизнеса и как противовес, в (по большей части) незаконности «приборного кладоискательства», используемого исключительно с целью обогащения и наживы. Во всём остальном эти «сферы жизнедеятельности» человека очень и очень схожи.

Поэтому всем, кто желает приобщиться к «братству копателей», можно дать лишь один совет, – прежде всего определитесь сами для себя, что вас тянет к приборному поиску. Либо это тяга к неизведанному, к познанию неизвестных страниц и даже строк в истории, желание исследовать казалось бы вдоль и поперёк изученные места и там находить то уникальное, что другим не далось в руки, что может дать ответы вам и другим людям на вопросы истории и проявить «белые пятна», которых по сей день великое множество. Или приборный поиск для вас инструмент для зарабатывания денег, исключительно или преимущественно – разница невелика. Другой вопрос в том, что почти всегда даже при «высокодуховном» интересе периодически в руки попадают не только уникальные, но и ценные предметы, так сказать «попутно» с главной линией применения.

Но это уже действительно совсем другой вопрос, и ваши действия здесь могут быть совершенно разными. Впрочем, это опять же, на ваше усмотрение. И напоследок – никогда не решайте этот и другие важные в своей жизни вопросы «с кондачка»!